Неточные совпадения
Ледрю-Роллен, с большой вежливостию ко мне, отказался от приглашения. Он говорил, что душевно был бы рад опять встретиться с Гарибальди и, разумеется, готов бы был ехать ко мне, но что он, как представитель Французской
республики, как пострадавший за Рим (13 июня 1849 года), не может Гарибальди видеть в
первый раз иначе, как у себя.
Октябрь смел пристройки, выросшие в
первом десятилетии двадцатого века, и перед глазами — розовый дворец с белыми стройными колоннами, с лепными работами. На фронтоне белый герб
республики сменил золоченый графский герб Разумовских. В этом дворце — Музее Революции — всякий может теперь проследить победное шествие русской революции, от декабристов до Ленина.
Во-первых, и Клемансо, и его укрывателей сама палата охотно во всякое время выдаст для расстреляния; во-вторых, допустим даже, что вы расстреляете Клемансо, но с какой стороны вы подступитесь к индюкам, у которых на все подвохи уже зараньше готов ответ: la republique sans republicans 38, [
республика без республиканцев] а в-третьих, ведь и самый Клемансо — разве он буянил, или грубил, или угрожал?
Во-первых, мне удалось поймать в сети благонамеренности такую крупную рыбину, как сенатор французской
республики.
Одним словом, никто, кроме выживших из ума Гаварди и Бодри д'Ассона (
первый — сенатор, второй — депутат; оба — рьяные легитимисты), серьезно на нынешнюю французскую
республику не претендует.
Эта
республика обеспечила ему все, во имя чего некогда он направо и налево расточал иудины поцелуи и с легким сердцем предавал свое отечество в руки
первого встречного хищника.
И это там, где сам же он скопил себе «домишко», где во второй раз женился и взял за женой деньжонки, где, может быть, на сто верст кругом не было ни одного человека, начиная с него
первого, хоть бы с виду только похожего на будущего члена «всемирно-общечеловеческой социальной
республики и гармонии».
Во Франции произошел крупный переворот: Луи-Филипп [Луи-Филипп (1773—1850) — французский король (1830—1848).] бежал, Тюильри [Тюильри — королевский дворец в Париже, построенный в XVI веке.] был захвачен, и объявлена была
республика; главным правителем назначен был Ламартин [Ламартин Альфонс (1790—1869) — знаменитый французский поэт и политический деятель.]; вопрос рабочих выступил на
первый план.
И если теперь уже есть правители, не решающиеся ничего предпринимать сами своей властью и старающиеся быть как можно более похожими не на монархов, а на самых простых смертных, и высказывающие готовность отказаться от своих прерогатив и стать
первыми гражданами своей
республики; и если есть уже такие военные, которые понимают всё зло и грех войны и не желают стрелять ни в людей чужого, ни своего народа; и такие судьи и прокуроры, которые не хотят обвинять и приговаривать преступников; и такие духовные, которые отказываются от своей лжи; и такие мытари, которые стараются как можно меньше исполнять то, что они призваны делать; и такие богатые люди, которые отказываются от своих богатств, — то неизбежно сделается то же самое и с другими правительствами, другими военными, другими судейскими, духовными, мытарями и богачами.
Однажды, когда только что начавший лекцию Крюков, прерывая обычную латинскую речь, сказал по-русски: «М. г., — в качестве наглядной иллюстрации к нашим филологическим объяснениям од Горация, позвольте прочесть перевод одного из ваших товарищей, Фета, книги
первой, оды четырнадцатой, «К
республике»; при этих словах дверь отворилась, и граф С. Г. Строганов вошел в своем генерал-адъютантском мундире.
Эта парижская эмиграция была только
первая ласточка того наплыва русских нелегальных, какие наводнили Латинский квартал в Третью
республику, в особенности с конца 80-х годов, а потом — после взрыва нашего революционного движения 1905 года.
Первый консул французской
республики, узнав о положении, занимаемом при императоре Павле Петровиче Гавриилом Грубером вошел с ним в сношения.